антикризисные программы – временная мера, нужны стратегические решения (часть2)

А повышение пенсионного возраста неизбежно?

Я не считаю, что оно неизбежно. Можно делать это достаточно мягко, но альтернатива повышению пенсионного возраста - это повышение платежей в Пенсионный фонд со стороны бизнеса или со стороны населения.

Когда задумывалась пенсионная реформа, она задумывалась на трех началах. Первое – это стимулировать людей добровольно дольше работать, второе – с помощью введения баллов более адекватно привязать пенсию каждого человека к его накопленному трудовому капиталу и прошлому заработку, и третье – обеспечить большую стабильность и сбалансированность Пенсионного фонда.

Предполагалось, что трансферты из бюджета будут идти только льготникам. Поскольку у нас остаются льготные категории пенсионеров, которые раньше выходят на пенсию, либо имеют какие-то льготы по пенсии, то трансферты будут направляться только на выплаты этим категориям. А общего трансферта на сбалансированность просто не будет.

Но поскольку это в условиях сокращения реальной заработной платы привело бы к тому, что пенсия стала бы сокращаться, было принято решение, абсолютно правильное, пока привязать пенсию к инфляции и оставить трансферт на общую сбалансированность.

В результате мы что получили. С одной стороны, у нас темпы увеличения пенсии стали существенно отставать от темпов удорожания жизни пенсионеров. Когда мы начинали пенсионную реформу, у нас соотношение средней пенсии и прожиточного минимума пенсионера составляло 1,9, и мы хотели выйти на три раза и даже больше.

А в результате вместо роста оно у нас стало падать. Сейчас вышло на уровень 1,5 раза.

С другой стороны, мы не решили проблему сбалансированности. У нас до начала пенсионной реформы трансферт составлял примерно 1,9 трлн рублей. Это 2,9% ВВП. Сейчас он у нас 1,8 трлн рублей.

Ольга Юрьевна Голодец говорит, что это другие рубли, что надо учитывать инфляцию, что если бы не было пенсионной реформы, то было бы еще хуже. Она посчитала, что 1 трлн или даже 1,5 трлн рублей мы сэкономили таким образом. Это все правильно, но все равно то, что осталось, - это все равно очень много.

Поэтому когда коллеги говорят про пенсионный возраст, речь идет прежде всего о том, чтобы обеспечить большую сбалансированность Пенсионного фонда. Но здесь возникает другой вопрос. Что делать с людьми, которые попадают в эту вилку? Таких людей будет по расчетам экспертов порядка 10 млн человек. Это очень серьезная проблема. Особенно в условиях, когда мы стоим перед скачком производительности труда в мире, и сами должны повышать производительность труда как одного из источников экономического роста. Я когда слушаю рассуждения про повышение пенсионного возраста всегда задаю вопрос, а что вы будете делать с этими гражданами? Как они жить-то будут?

Вы говорили, что финансирование экономики может идти не через банковскую систему, а через другие каналы. Насколько эти каналы способны обеспечить необходимый ресурс для инвестиций?

Я считаю, что возможности здесь большие. У компаний есть большие свободные финансовые ресурсы. Прежде всего таким ресурсом является прибыль, которую получили сырьевые компании от девальвации. Но она сегодня практически заморожена, потому что механизмов перераспределения прибыли в экономике практически не существует. Или они очень слабые.

Ни фондовый рынок не работает, ни банковский рынок не работает. Система облигаций находится в зачаточном состоянии. С вхождением в капитал тоже есть проблемы. Это все предстоит сделать. Такая задача была поставлена президентом в послании, в части облигационного рынка и выравнивания налоговых условий для того, чтобы сделать вложения в облигации выгодными.

Сегодня более выгодно вкладывать в депозиты. Нужно создать механизмы гарантий, которые позволят первоклассным заемщикам использовать облигационные инструменты. Возможно, ЦБ пойдет на то, чтобы расширить использование этих облигаций, как инструментов залоговой массы при рефинансировании тех операций, которые осуществляет ЦБ. Там есть над чем работать.

Каков потенциал этого рынка?

Я считаю, что в значительной мере облигации могут заменить банковское кредитование. Потенциал очень большой. Важна альтернатива. В ближайшее время существенного использования банковской системы для кредитования экономики, тем более кредитования долгосрочного не будет. Банковская система находится в состоянии, когда она просто не может это обеспечить.

В этой ситуации как вы видите роль институтов развития?

С моей точки зрения есть две ниши институтов развития, которые никакие другие институты не могут заполнить. Первая ниша - это то, где работал ВЭБ долгое время, это ниша проектного беззалогового финансирования. Банки, которые привлекают ресурсы населения и предприятий, у них требования к управлению рисками, к уровню рисков существенно выше, чем у институтов развития, которые распоряжаются бюджетными деньгами, вложенными в капитал и займами с рынка.

Именно поэтому было принято решение, чтобы Внешэкономбанк был выведен из-под нормативов ЦБ. Это позволило ВЭБу выдавать долгосрочные кредиты на принципах проектного финансирования, когда залог создается в ходе реализации самого проекта.

Например, строится цех. Вот этот цех становится залогом, пока заемщик не вернул деньги в институт развития.

Так или иначе, банковская система не может сегодня эту нишу заполнить. То, что у нас ВЭБ сегодня перестал работать, и фактически оказался в той ситуации, в которой он находится, создает большую брешь в инструментах реализации инвестиционных проектов. ВЭБ был единственным институтом, который осуществлял в крупных масштабах проектное финансирование, кредитование на проектной основе.

То, что случилось с ВЭБом, - это, с моей точки зрения, отчасти следствие ошибок менеджмента, они известны. Но прежде всего, это произошло из-за того, что ВЭБ выполнял несвойственную ему функцию, он стал банком плохих долгов, которые были заведомо невозвратны.

Классический пример - это Олимпиада, но был еще целый ряд таких проектов. И в кредитном портфеле ВЭБа такие проекты сегодня составляют основную часть. Именно они и создали проблему. Вторая составляющая - это санкции, которые отрезали ВЭБ от внешних рынков.

Есть ниши, в которых институты развития крайне необходимы. Это ниши, связанные с венчурным финансированием, ниши, связанные с поддержкой специальных программ. Таких как, например, программа специнвестконтрактов, которую реализует Минпром.

Останется ли ВЭБ основным институтом развития?

Все в правительстве считают, что ВЭБ должен остаться институтом развития. Есть разные представления о модели того, как это должно выглядеть. Сейчас это все будет обсуждаться. Новое руководство ВЭБа уже практически подготовило новую стратегию. Я думаю, на одном из ближайших заседаний наблюдательного совета они должны ее показать. Я должен сказать, что нынешняя команда действует достаточно эффективно. Основные проблемы 2026 года им удалось закрыть.

В чем заключается цель создания проектного офиса при правительстве?

Сегодня в правительстве есть две модели создания проектного офиса. Одна модель задумывается по образу того, что было сделано в Великобритании при премьер-министре Тони Блэре. Это структура, которая должна внедрять проектные подходы в работе самих министерств.

Вторая модель состоит в том, что это должна быть структура, которая должна вести некоторое количество межведомственных крупных проектов, заниматься их мониторингом и поддержкой, чтобы обеспечить их эффективную реализацию. Например, БАМ - Транссиб. Это же не проект РЖД, там много что завязано: и машиностроение, и металлургия.

Или проект поддержки малого предпринимательства, или поддержки экспорта.

Пока еще идут дискуссии, к какому варианту склоняться. Я думаю, что к какому-то берегу мы прибьемся. Во всяком случае мои разговоры с руководителем правительства, с вице-премьером Игорем Шуваловым, показывают, что выкристаллизовывается уже некоторое понимание. Мы встретимся с председателем правительства, потом пойдем к президенту. Я сторонник второй модели.

Когда этот проектный офис может заработать?

Проектный офис мог бы заработать уже точно к концу года. Есть достаточно четкие представления о том, как он должен быть устроен.

Какие проекты могли бы стать пилотными?

Есть порядка полутора десятков проектов, которые нужно запустить в первую очередь. Это как раз проекты, связанные с реализацией "майских указов". К их числу точно относится тема моногородов, тема поддержки экспорта, тема развития малого и среднего предпринимательства.

Проектный офис должен выполнять несколько функций. В первую очередь методическую. У нас часто за проект выдают свою текущую деятельность. Тогда теряется смысл. Есть четко очерченные ниши проектной деятельности. В первую очередь проектный офис должен создать методические основы этой деятельности, то есть обучить людей, которые будут этим заниматься, чиновников, которые находятся в структурах министерств, служб, в регионах.

Вторая функция - он должен обеспечить отбор проектов, их формирование и реализацию. Третья функция очень важная - это функция мониторинга и контроля. В нашем управлении совершенно отсутствует культура работы с отклонениями от целей, а смысл проектного управления в значительной степени в этом.

Если вы фиксируете какие-то цели, вы со 100% вероятностью в них не попадете. Либо перелетите, либо не долетите. И самое главное, что должен делать проектный офис, – это определять, что нужно делать в таких ситуациях.

Может, и не надо долетать до нее, может, надо направить дополнительные ресурсы или исправить систему мотивации, а может быть, надо вообще проект закрыть, потому что неэффективно ресурс используется. Это ежедневная работа.

Насколько тяжелым было решение о выплате в бюджет дивидендов компаний с государственным участием?

Это было очень тяжелое решение для компаний. 50% дивидендов - это все равно что 50% налога на прибыль. Все компании платят 20%, а государственные - 50%. Не везде понятно, как компании будут адаптироваться к этому решению.

Например, есть проблемы в Роскосмосе. Но это вынужденное решение. Что касается "Роснефти", то решение о выплате 35% было адекватным. Это оптимальное решение для компании. Здесь нет нарушения принципа (о выплате 50%), потому что "Роснефть" - формально не государственная компания.

"Роснефть" принадлежит "Роснефтегазу". В целом, если было бы принято решение перечислить "Роснефтегазу" 50% прибыли "Роснефти", то это создало бы "Роснефти" определенные проблемы с реализацией инвестиционной программы. 35% в принципе не создает, нормальная величина. Поджались.

Насколько, по-вашему,  сработали существующие механизмы поддержки отраслей промышленности и нужны ли новые механизмы?

Есть программы поддержки отдельных отраслей, которые оказались в сложной ситуации. Их немного. Главная по объему поддержки – это автомобильная промышленность, где конъюнктурные проблемы совпали со структурными проблемами. У нас в автомобильной промышленности есть избыточные мощности. Основные решения в отрасли принимались исходя из предположения, что рынок будет составлять не менее 4 млн автомобилей в год.

В принципе это, наверное, правильно при том размере парка, который есть в стране, но пока мы имеем 2 млн, а в последнее время 1,3-1,5 млн. Для таких объемов мощности в отрасли избыточны.

Однако благодаря девальвации возникла реальная возможность сделать российский автопром площадкой для экспорта. Иностранные компании, которые сюда зашли, такие возможности рассматривают. Технологии и качество, которые есть здесь, ничуть не уступают западным.

Для того, чтобы этого достичь, нам нужно решить вопросы с поддержкой экспорта и логистикой. Эти проблемы решаемы.

В других случаях речь идет о линейке инструментов, которая позволит развивать те направления промышленности, которые мы считаем эффективными. Сегодня упор сделан на импортозамещение, создание групп производств, которые можно развивать у нас в стране в силу того, что на эту продукцию есть большой спрос.

Такие инструменты созданы, например, существуют специнвестконтракты. По ним большие есть инвестиционные льготы, гарантия сбыта продукции через госзакупки.

 

 
«В перспективе у нас с 2019 года должна начаться очень серьезная поэтапная технологическая модернизация тяжелых отраслей, в первую очередь химической, нефтеперерабатывающей и нефтяной промышленности, в соответствии с ужесточающимися экологическими требованиями»
 

 

В перспективе у нас с 2019 года должна начаться очень серьезная поэтапная технологическая модернизация тяжелых отраслей, в первую очередь химической, нефтеперерабатывающей и нефтяной промышленности, в соответствии с ужесточающимися экологическими требованиями.

Было бы очень здорово, если бы внедрение этих технологий происходило бы на основе российского оборудования. Министерство промышленности занимается подготовкой перечня такого оборудования.

Дальше возникнет вопрос создания площадок, производств в России. И это тоже потребует инструментов поддержки.

Основная проблема сейчас – это не поддержка промышленности, а создание механизма для реализации промышленной политики, связанной с развитием отдельных производств, которые составят основу для промышленного роста в будущем.

 

 
«Вопрос не в том, чтобы кого-то простимулировать деньгами, вопрос в том, чтобы создать условия и мотивацию у компаний вести себя определенным образом, например, активнее привлекать иностранные технологии, локализовывать производство, развивать производство компонентной базы»
 

 

Вопрос не в том, чтобы кого-то простимулировать деньгами, вопрос в том, чтобы создать условия и мотивацию у компаний вести себя определенным образом, например, активнее привлекать иностранные технологии, локализовывать производство, развивать производство компонентной базы. В распоряжении регулятора должны быть инструменты, которые могут эффективно стимулировать компании к подобного рода действиям.

В том числе речь идет о субсидировании процентных ставок, субсидировании НИОКРов, дополнительная поддержка экспорта, налоговые меры. Это то, что применяется во многих странах мира, может применяться и у нас.

Минфин со скрипом, но идет на расширение спектра налоговых льгот в целях промышленной политики. Эта линейка инструментов за последние два года существенно возросла. Ее надо эффективного использовать.

ИСТОЧНИК  http://tass.ru/pmef-2016/article/3314575

SM

Головной офис:

350001, г. Краснодар, ул. Комсомольская, 45

Наши контакты:

Тел.: (861) 2002-832
Факс: (861) 2002-831
E-mail: akosta@akosta.net