Пятикратный откуп, или снова о преступлениях в сфере экономики
Павел Сычев, заместитель начальника Управления – начальник отдела по делам об особо опасных преступлениях в сфере экономической деятельности Следственного комитета при МВД России подполковник юстиции, к.ю.н.
Написано много работ об особенностях судопроизводства по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической деятельности, в том числе и автором данной статьи. Он всегда пытался доказать, что производство по таким уголовным делам (как, впрочем, и рассмотрение в суде, хотя и в меньшей степени) фактически представляет собой совершенно иную сферу деятельности следователей и дознавателей, нежели расследование простых преступлений, называемых в нормативных документах правоохранительных структур общеуголовными.
Следователь, расследующий кражи, грабежи, причинения вреда здоровью, преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, оружия и т.д., нацелен на быстрое и эффективное окончание уголовного дела с направлением его в суд, т.е. на реализацию уголовно-репрессивной политики государства в отношении преступно ориентированных элементов нашего общества, лиц, вина которых в совершении преступления практически с самого начала (как правило, с момента задержания "с поличным") сомнений не вызывает.
По таким уголовным делам большинство обвиняемых содержатся под стражей, большинство таких уголовных дел направляется в суд, и срок расследования в подавляющем большинстве случаев не превышает предусмотренных частью первой ст. 162 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК) двух месяцев.
Прекращение уголовного дела о преступлениях общеуголовной направленности, продление срока следствия по ним свыше двух месяцев, а тем более изменение меры пресечения – событие нестандартное, чрезвычайное, влекущее, как правило, применение дисциплинарных мер не только к следователю, но и к его руководителям.
По сути дела, следователь, специализирующийся на такой линии, "стоит у конвейера", заканчивая в месяц от пяти до десяти уголовных дел (есть "чемпионы" и "стахановцы", направляющие в суд и 20 уголовных дел, а то и больше).
Разумеется, бывают и сложные и длительные расследования, например, по делам о бандитизме, хищении культурных ценностей, требующие и большого объема следственных действий, и длительных трудоемких экспертиз. От следователя и оперативных сотрудников в таких ситуациях необходимо и профессиональное мастерство, и изобретательность, и способность отдавать работе все силы, не считаясь с личным временем.
Однако таких дел все равно меньше, чем даже просто продленных или прекращенных. В целом картину производства по уголовным делам они не меняют и "погоды не делают".
Сроки расследования экономических преступлений
Расследование экономических преступлений – совсем другое дело. Сроки расследования в подавляющем большинстве случаев "зашкаливают" за шесть, а то и двенадцать месяцев, бывает, что расследование тянется годами, причем без особых перспектив к его окончанию.
Здесь как раз наоборот – уголовное дело, оконченное в срок до двух месяцев и направленное в суд, – редкость. К ним относятся какие-то отдельные виды преступлений, по которым следственная практика наработана, например, мошенничество при получении автокредитов, незаконное хранение драгоценных камней и металлов, присвоение и растрата водителями талонов на ГСМ, бетона и т.д.
Любое же мало-мальски серьезное расследование преступления в финансовой сфере сразу натыкается на ряд непреодолимых препятствий.
К ним относятся хождения по прокурорам и судам для получения разрешения на выемку интересующих следствие документов в банках, налоговой инспекции, у профессиональных участников рынка ценных бумаг и других "засекреченных" субъектов (т.е. информация которых составляет охраняемую федеральным законом тайну и выемка которых разрешена только по решения суда), производство длительных финансово-экономических экспертиз по вопросам, которые иной раз относятся к разряду "исхитрись-ка мне добыть то, чего не может быть", а именно – "экономическая целесообразность", "достаточность активов предприятия", "соответствие правовой концепции или обычаям делового оборота" и прочие. Такие вопросы следователями ставятся не от хорошей жизни, а скорее от безысходности.
О критериях отграничения экономических преступлений от преступлений общеуголовных
Нельзя оценивать деятельность следственных подразделений по расследованию экономических так же, как и деятельность подразделений по расследованию общеуголовных преступлений, а тем более распределять уголовные дела о преступлениях экономической направленности среди всех следователей, расследующих упомянутые выше кражи и грабежи. Экономика требует не только отдельного багажа знаний и опыта, она требует и отдельно сформированной психологии следственного работника.
А где же критерии отграничения экономических преступлений от преступлений общеуголовных?
В свете последних революционных изменений законодательства (которым по большому счету и посвящена настоящая публикация) это вопрос далеко не праздный, и позже можно будет понять, почему.
В Уголовном кодексе Российской Федерации (далее – УК) существует раздел VIII "Преступления в сфере экономики", внутри которого имеется гл. 22 "Преступления в сфере экономической деятельности".
В чем разница между экономикой и экономической деятельностью, неискушенный обыватель вряд ли поймет.
Однако полицейская статистика оперирует другим термином – "преступления экономической направленности", который первоначально предусмотрен совместным приказом Генеральной прокуратуры Российской Федерации, МВД России, ФСБ России и остальных правоохранительных структур страны от 29.12.2005 "О едином учете преступлений".
Во исполнение его, поскольку изменения законодательства стремительны и происходят чаще, чем смена времен года, перечень преступлений экономической направленности (он имеет № 2) устанавливается ежегодно указанием Генеральной прокуратуры и МВД "О введении в действие Перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности". Этот перечень не совпадает ни с разделом VIII, ни с гл. 22 УК.
* * *
Ничтоже сумняшеся, я предпринял попытку найти тот единственный и неповторимый критерий разделения тех и других и пришел к выводу, что таким критерием является наличие в уголовно-процессуальных отношениях, возникших в связи с осуществлением производства по уголовному делу, юридического лица как субъекта уголовного процесса. Причем это лицо может быть не только заявителем, потерпевшим, гражданским истцом и гражданским ответчиком (что однозначно подтверждается нормами УПК), но и залогодателем (вносить залог за обвиняемого или подозреваемого), местом производства следственных действий (осмотра, обыска, выемки), жалобщиком в суде, а еще средством (или орудием) совершения преступления (См.: Слияния и Поглощения. 2008. №№ 7-11.).
Законодательные слова
И вот законодатель сказал пару новых слов на эту тему.
7 апреля 2010 года принят Федеральный закон № 60-ФЗ, который внес много изменений в гл. 22 УК, в числе которых:
исключение из диспозиции ст.ст. 171 и 172 фразы "нарушение условий лицензирования",
упразднение ст. 173,
переведение ст. 174.1 из разряда особо тяжких (было наказание до 14 лет лишения свободы) в разряд тяжких (стало до 10 лет),
увеличение в шесть и более раз крупного и особо крупного ущерба или дохода в крупном и особо крупном размере, с причинения или получения которого наступает уголовная ответственность, и т.д.
Помимо этого в ст. 108 УПК "Заключение под стражу" внесена часть 1.1, в которой появился еще один термин – "преступления в сфере предпринимательской деятельности".
Дословно эта норма гласит:
"1.1. Заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных статьями 159, 160, 165, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также статьями 171-174, 174.1, 176-178, 180-183, 185-185.4, 190-199.2 Уголовного кодекса Российской Федерации, при отсутствии обстоятельств, указанных в пунктах 1-4 части первой настоящей статьи".
Эти пункты следующие:
1) подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации;
2) его личность не установлена;
3) им нарушена ранее избранная мера пресечения;
4) он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.
Теперь можно понять, уважаемый читатель, что разделение преступлений на совершенные в сфере предпринимательской деятельности и другие в определенной ситуации для человека имеет очень и очень важное значение.
Справедливости ради следует отметить, что после вступления в силу указанного федерального закона суды при вынесении отдельных решений по уголовным делам в отношении различных "бизнесменов" (и отнюдь не только по так называемым "политическим" делам), избирая меру пресечения в виде заключения под стражу или продляя ее срок, указали, что преступление (например, мошенничество), в котором обвиняется данное лицо, совершено не в сфере предпринимательской деятельности.
С этим не поспоришь – действительно, мошенничество совершается ни в какой не в предпринимательской, а совсем в другой, "воровской" сфере.
Вот к чему могут привести не совсем продуманные законодательные формулировки, которые могут быть оправданы рассуждениями типа "от тюрьмы да от сумы не зарекайся".
Были предприняты попытки определить содержание термина "предпринимательская деятельность", но до УК и УПК они пока не дошли.
Еще один "подарок" от законодателя
Под Новый год законодатель преподнес предпринимателям еще один подарок, иначе не назовешь.
7 декабря 2011 года принят ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и отдельные законодательные акты Российской Федерации", согласно которому в УК появилась ст. 76.1 следующего содержания:
"Статья 76.1. Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности.
1. Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное статьями 198-199.1 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме.
2. Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное частью первой статьи 171, частью первой статьи 171.1, частью первой статьи 172, частью второй статьи 176, статьей 177, частями первой и второй статьи 180, частями третьей и четвертой статьи 184, частью первой статьи 185, статьей 185.1, частью первой статьи 185.2, статьей 185.3, частью первой статьи 185.4, статьей 193, частью первой статьи 194, статьями 195-197 и 199.2 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если возместило ущерб, причиненный гражданину, организации или государству в результате совершения преступления, и перечислило в федеральный бюджет денежное возмещение в размере пятикратной суммы причиненного ущерба либо перечислило в федеральный бюджет доход, полученный в результате совершения преступления, и денежное возмещение в размере пятикратной суммы дохода, полученного в результате совершения преступления (выделено авт. – Ред.)".
Этой норме корреспондируется ст. 28.1 УПК.
"Статья 28.1. Прекращение уголовного преследования по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности.
1. Суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора прекращает уголовное преследование в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного статьями 198-199.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, при наличии оснований, предусмотренных статьями 24 и 27 настоящего Кодекса или частью первой статьи 76.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, в случае, если до назначения судебного заседания ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме.
2. В целях настоящей статьи под возмещением ущерба, причиненного бюджетной системе Российской Федерации, понимается уплата в полном объеме:
1) недоимки в размере, установленном налоговым органом в решении о привлечении к ответственности, вступившем в силу;
2) соответствующих пеней;
3) штрафов в размере, определяемом в соответствии с Налоговым кодексом Российской Федерации.
3. Суд, а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора прекращает уголовное преследование в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного статьями 171 частью первой, 171.1 частью первой, 172 частью первой, 176 частью второй, 177, 180 частями первой и второй, 184 частями третьей и четвертой, 185 частью первой, 185.1, 185.1 частью первой, 185.3, 185.4 частью первой, 193, 194 частью первой, 195-197 и 199.2 Уголовного кодекса Российской Федерации, при наличии оснований, предусмотренных статьями 24 и 27 настоящего Кодекса, и в случаях, предусмотренных частью второй статьи 76.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.
4. До прекращения уголовного преследования лицу должны быть разъяснены основания его прекращения в соответствии с частями первой и третьей настоящей статьи и право возражать против прекращения уголовного преследования.
5. Прекращение уголовного преследования по основаниям, указанным в частях первой и третьей настоящей статьи, не допускается, если лицо, в отношении которого прекращается уголовное преследование, против этого возражает. В данном случае производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке".
При прочтении этих норм как-то подсознательно всплывают известные киношные персонажи, среди которых чаще всего вспоминается Абдулла из бессмертного фильма "Белое солнце пустыни" и его крылатая фраза: "Хочешь, мы заплатим золотом!" Вероятно, он тоже совершал преступления в сфере предпринимательской деятельности.
А если говорить серьезно, то и эти нормы "хромают" в преддверии правоприменения.
Самым существенным видится критерий измерения перечисляемого в федеральный бюджет денежного возмещения в размере пятикратной суммы причиненного ущерба либо дохода, полученного в результате совершения преступления.
Минимальная сумма здесь сомнений не вызывает – она установлена конкретно для каждой статьи УК, и о ней мы уже говорили выше.
А вот максимальная?
Размер дохода устанавливает документальная ревизия или судебно-бухгалтерская экспертиза. Размер ущерба в следственной практике чаще всего берется из заявления потерпевшего, в ряде случаев подкрепленного актом внутренней инвентаризации, ревизии и т.д. Следователь может назначить ту же судебно-бухгалтерскую экспертизу для более точного определения ущерба.
Иными словами, вновь в гипотезу нормы попал оценочный критерий, который правоприменитель может трактовать по-разному и при определенных условиях – так, как ему это выгодно. Если дело нужно прекратить – размер может уменьшиться, если не нужно – увеличиться. Именно в этом и заключается коррупциогенность законодательного акта!
Видимо, избежать этого фактора до конца невозможно.
Тем не менее "предприниматели" (не напрасно это слово взято в кавычки) могут вздохнуть с еще большим облегчением. Теперь просто нужно закладывать вероятное пятикратное возмещение в объем планируемого дохода или ущерба.
Абдулла снова на коне…
Источник: Журнал "Слияния и Поглощения"
